Олехнович, Д. Частная жизнь Даугавпилса в 1941 году: коммерческие объявления в газете “Daugavpils Latviešu avīze”. Daugavpils Universitātes Humanitārās fakultātes XII Zinātnisko lasījumu materiāli. Vēsture. VI sējums, II daļa. Daugavpils: Daugavpils Universitātes izdevniecība Saule, 2003. 108 lpp.>20.-26.lpp.
__________________________________________________________________

[20.lpp.]

Размышляя над историческим процессом в переломные периоды, исследователь невольно сталкивается с ангажированностью источников, степень которой определить зачастую невозможно, что, вкупе со все увеличивающимся количеством и разнообразием видов исторических источников, впервые и вновь открываемых, ставит исследователя перед дилеммой - какова степень достоверности источника и в какой мере в источнике зафиксированы реалии прошлого [1]. Периоды доминирования агрессивных, холических идеологий привлекают ученых возможностью исследования особенностей политических систем, однако при изучении таких периодов лишь в незначительной степени историки обращаются к размышлениям о человеке, его месте в системе общественно-политических отношений, и мире вещей, окружавшем и сопровождавшем его.

История ХХ века полна событиями, неоднозначно воспринимавшимися современниками и противоречиво оцениваемыми потомками. Идеология, апеллирующая к миру эмоций, создает набор архетипов восприятия прошлого, чаще всего идеализированного, подчиненного особой верификационной модели. Данное положение можно отнести не только к восприятию идеологий, но и к восприятию человека, его отношения к миру вещей [2], природе, обществу. Думается, что в данном случае газета может служить наиболее интересным источником, в котором зафиксированы разнообразные проявления человека в мире, и восприятие им окружающего.

В.Коломийцев отмечает, что большинство тем по новейшей истории находит отражение в прессе [3], однако результаты, полученные в результате критики данного типа исторического источника, напрямую зависят от степени глубины исследования материала, помещенного в источнике. Не стоит пренебрегать самой незначительной информацией, которая участвует в формировании общей атмосферы источника. Доказательством этому, на взгляд автора, могут служить частные рекламные объявления, в процессе исследования которых появляется возможность составить более полное представление об изучаемом источнике: его реальной аудитории, возможных целях и задачах, а также дополнить (иллюстрировать) представление об особенностях мировоззрения человека того времени.

Цель данной работы - составить представление о мире вещей, материальных потребностях жителей Даугавпилса в начальный период нацистской оккупации города. Думается, частных объявлениях могут проявляться представления человека об окружающем его мире, а также его отношение к событиям настоящего в политически и, в некоторой степени, социально не ангажированной форме.

[21.lpp.]

Источником для исследования послужила газета “Daugavpils Latviešu avīze”, издававшаяся в Даугавпилсе с 15 июля по 30 сентября 1941 года, т.е., в период изменения политической системы на территории Латгалии. Летом 1941 года в городе, оккупированном 26 - 28 июня 1941 года, шло формирование институтов оккупационных властей, что в значительной степени отразилось на страницах данного издания, исполнявшего роль “рупора” новой власти, выразителя официальной идеологии.

Стоимость газеты в 15 - 25 копеек делала ее доступной для достаточно широких слоев населения. Газета издавалась на латышском языке, за исключением публикаций официальных указов, которые печатались на языке оригинала (немецком) с параллельным переводом на латышский, а с 21 номера [4] и на русский. Частные объявления также печатались на латышском, немецком [5] и русском [6] языках. Возможно, язык публикации объявления определялся рекламодателем.

Думается, читательская аудитория данного печатного органа: рабочие, интеллигенция, чиновники, позже - крестьяне - была достаточно обширной, хотя в источнике сообщений о тираже нет [7]. Анализ писем читателей, а также сообщений об общественных распространителях газеты показывает, что аудиторей данного печатного органа были не только жители Даугавпилса и ближайших окрестностей, но и, практически, всей Латгалии и Селии [8].

Язык газеты доступен, понятен широкой аудитории, хотя и не утрирован. Использование превосходных степеней в размещаемых материалах, апелляция к сенсации создавали высокую степень эмоционального напряжения. Для усиления эмоционального воздействия на аудиторию в источнике помещалось большое количество иллюстративного материала - победных фотографий с фронта и карикатур, перепечатанных из немецких изданий “Blücher”, “Das Reich”, “Der Stürmer”, а также из газет, выходивших на латышском языке, - “Tēvija” и др. Большинство публикаций - авторские, однако статьи, посвященные военным и политическим событиям, в подавляющем большинстве были анонимны.

Частные рекламные объявления [9] публикуются уже в первом номере издания. С сожалением стоит отметить, что стоимость размещения объявления в газете неизвестна, однако, в первом номере газеты сообщается, что “...руководители учреждений, владельцы магазинов, а также все другие граждане, которые хотят в газете что-либо объявить, приглашаются подавать в контору газеты информацию для опубликования…” [10]. Объявления, размещенные в источнике, различаются как качественно, по содержанию, так и количественно. Количество объявлений варьируется от 1 (в 10 номере) до 35 (в 48 номере), хотя частотный алгоритм динамики роста численности объявлений выделить достаточно сложно:

[22.lpp.]

Все частные рекламные объявления помещаются на четвертой полосе (за исключением 50-го номера). Схема размещения одинакова во всех номерах газеты, однако с течением времени проявляется тенденция к дополнительному выделению, украшению текста объявлений, хотя определенного стиля оформления информации нет. Скорее всего, в данном случае определяющую роль играло желание и эстетический вкус заказчика, как и его стремление усилить воздействие подаваемой информации на потенциального адресата. В целом же можно выделить три стилистических направления в оформлении текста:

· сообщение, помещенное в графическую рамку, никак не выделенное шрифтом;

· сообщение, помещенное в графическую рамку с выделением (италика) ключевой фразы или характерной особенности предлагаемой информации, совмещенное с выделением (полужирным) шрифтом или ЗАГЛАВНЫМИ буквами;

· сообщение, набранное различными шрифтами и помещенное в сложную графическую рамку.

Как уже отмечалось выше, язык частных рекламных объявлений в подавляющем большинстве - латышский, однако незначительная часть объявлений (3 оригинальных с 6-ю повторениями) опубликована на немецком языке, а одно объявление (с двумя повторениями в данном издании) [11] - на русском. Все объявления, опубликованные в рассматриваемом печатном органе, помещены с параллельным переводом, что было обусловлено политикой газеты. Газета, главным образом ориентированная на латышскую аудиторию, в основе имела иноязычные тексты объявлений, которые в редакции газеты переводились на латышский язык для публикации их параллельно с текстом на языке оригинала (главным образом - немецком). Однако объявление о вакансии в Риге дано на русском языке. Оно было ориентировано в первую очередь на русскую аудиторию, при том, что знание русского языка среди представителей других национальностей в Даугавпилсе 40-х годов ХХ века было достаточно широко распространено [12].

Тематически частные рекламные объявления делятся на следующие группы:

1. объявления об утере продовольственных карточек;

2. объявления о поиске пропавших родственников;

3. вакансии;

4. объявления о восстановлении деятельности различных предприятий и учреждений;

5. объявления о предоставлении услуг, купле - продаже товаров;

6. объявления о знакомствах.

Следует отметить, что в источнике встречается определенное количество комбинированных (содержащих 2 или более уведомлений) сообщений, однако их немного (всего 18 объявлений, вместе с повторениями), следовательно, на общем фоне данная тенденция не являлась определяющей.

[23.lpp.]

Из выделенных выше объявлений для исследования жизни горожан в первые месяцы немецкой оккупации, наиболее интересны, по мнению автора, объявления о купле-продаже товаров и услугах, вакансиях, а также сообщения о поиске родственников. Именно эти сообщения помогают исследовать настроения горожан (в том числе и проследить их развитие), а также увидеть отношение жителей Даугавпилса к оккупационным властям (как советской, так и нацистской), что помогает исследователю увидеть насущные проблемы горожан. Учитывая, что этот жанр источника в наименьшей степени подвергался цензуре, можно попытаться понять, как население города воспринимало окружающий его мир.

Объявления о поиске пропавших родственников чаще всего включаются в рамки характеристики времени, например: “…ищу увезенных (реже - арестованных О.Д.) большевиками…” [13]. Автор объявления помимо выражения прямой информации коннотативно указывает и на отношение к предшествующей власти, акцентируя жестокую абсурдность событий, происходивших 13-14 июля 1941 на территории Балтии. При изучении частных рекламных объявлений выявляется, хотя и косвенно, процесс формирования местных органов управления. Сообщения о поисках родственников являются благодатной почвой для исследования данного процесса. Так, например, некий работник полиции Малты сообщает о поиске своих родственников [14]. Конечно, сейчас очень сложно определить, что послужило доминантой коллаборации, но сталинские репрессии, думается, сыграли определенную (по-моему, главенствующую) роль. Однако существует возможность сопоставления имен лиц, активно сотрудничавших с немецкими оккупационными властями, с именами публиковавших информацию о поисках репрессированных родственников [15].

Объявления о вакансиях характеризуют не только положение, сложившееся на рынке труда в городе в период с июля по сентябрь 1941 года, но и косвенно отражают процесс создания органов самоуправления. Из исследованного источника видно, что ощущалась потребность новой администрации в служащих (например, секретарях, машинистках) [16]. Источник сообщает также и о вакансии, правда, не уточнено, какой именно, в Политическом Управлении Даугавпилсского района [17], с указанием, что соискатель должен владеть немецким языком, и работа требует нескольких часов в день. Интересно, что в исследуемых материалах не упоминается потенциальная заработная плата: учитывая тот факт, что в газете “Daugavas Vēstnesis” (правопреемнице данного источника) сумма жалования чаще всего оговаривается, можно предположить, что на данном этапе монетарная политика властей еще не была полностью определена, а доверие к денежным знакам предыдущих властей [18] население потеряло, вот почему оно удовлетворяло свои потребности при помощи обмена, неоднократные примеры чего можно найти на страницах источника [19]. Данный источник отражает также и отношение оккупационной администрации к религиозным общинам. Например, сообщается, что “… органист, способный руководить хором и канцелярией, требуется общине Свенте” [20]. Дата публикации данного сообщения косвенно указывает на то, что на [24.lpp.] территории Латвии оккупационные власти стремились продемонстрировать не только лояльность, но и поддержку христианству в противовес безбожному “жидо-большевистскому правлению”, несмотря на то, что роль христианства в нацистской идеологии выглядела в целом неопределенно.

Хотя прямая нацистская пропаганда в частных объявлениях отсутствует, она присутствует в скрытой форме. В данном случае интересной выглядит антисемитская пропаганда. Так, Жилищный отдел городской Управы сообщает, что приглашаются “… все, кто желает убирать урожай картофеля и корнеплодов с брошенных евреями участков, явиться в отдел ... для выполнения обязательств перед городской Управой…” [21]. Особенно хочется отметить употребление словосочетания брошенных участков, что в контексте Холокоста выглядит как приглашение Управы заняться легальным мародерством. Решение проблемы с остатками большевизма в Даугавпилсе также находит отражение в рекламных сообщениях. Так, Даугавпилсская Городская Управа предлагает “… крестьянам возможность принять на работу жен красноармейцев” [22], что позволит одновременно решить проблему нехватки рабочих рук в сельском хозяйстве, а также, удалив за пределы города потенциальный источник сопротивления и неприязни, снизить возможность противостояния оккупационной политике.

Исследуя источник, историк сталкивается с осознанием того, что частные рекламные объявления создают атмосферу некой умиротворенности, удаленности войны, что дополняет общий фон газеты. Ни в одном из исследованных рекламных объявлений нет прямого указания на какие-либо военные действия, происходившие на территории города в недавнее время [23], наоборот, наличие рекламы указывает на желание местной администрации навязать населению ощущение недалекого “светлого будущего”, налаживающейся и восстанавливающейся жизни [24] после “страшного года” [25], хотя в данном случае особо следует отметить анонимность объявлений, т.е. в большинстве случаев прямо не называются авторы текстов объявлений. Это наталкивает на мысль о том, что население все же не в полной мере верит в необратимость власти, и боязнь возможных репрессий в случае скорого установления советской власти заставляет скрывать подлинное имя.

Помимо означенных выше возможностей получения исторической информации посредством критического прочтения частных рекламных объявлений, исследователь может прибегнуть к данному виду исторического источника для установления или проверки адресов учреждений, времени проведения различных административных мероприятий на данной территории, а также для выявления общего психологического фона на оккупированных нацистами территориях. Частные рекламные объявления позволяют воссоздать социально-психологический портрет жителя Даугавпилса (а также и любого другого города) в первые месяцы нацистской оккупации, понять его интересы, а также механизмы воздействия на него административной машины, в том числе, пусть и опосредовано, проследить складывание отношений человека и общества, увидеть человека в состоянии “пограничной ситуации”.

[1] Недостоверность информации, содержащейся в источнике, также является историческим свидетельством, однако ее использование зависит от целей работы, которые для себя определил автор.

[2] Например, в литературе описание прошлого как героического, что зачастую встречается и в научных исследованиях, например.- 20.gadsimta Latvijas vēsture: Latvija no gadsimta sākuma līdz neatkarības pasludināšanai. 1900 - 1918.- Rīga, 1999.- 9.lpp.

[3] Коломийцев В. Методология истории.- Москва, 2001.- С.47.

[4] С 7 августа 1941 года.

[5] С 48 номера: Daugavpils Latviešu avīze.- 1941.- 7.sept.

[6] С 67 номера: Daugavpils Latviešu avīze.- 1941.- 30.sept.

[7] Тираж издания составлял 13000 экземпляров.- Latviešu periodika: 1940.-1945.- Rīga, 1995.- IV sēj.- 28.-139.lpp.

[8] При изучение материала, помещенного на страницах источника, видно, что сумма долгов общественных распространителей достигает тысячи рублей, что при цене номера газеты в 25 копеек дает возможность сделать вывод о ее значительной популярности на данных территориях.

[9] Думается, в данном случае частное рекламное объявление можно определить как текст, несущий определенную смысловую нагрузку, помещенный в соответствующем разделе.

[10] Здесь и далее перевод мой: Daugavpils Latviešu avīze.- 1941.- 15.jūl.

[11] Данное объявление появляется, полностью идентичное по форме и содержанию, также и в газете Daugavas Vēstnesis, которая явилась продолжением данного источника.

[12] По воспоминаниям И.Штеймана.

[14] Там же.

[15] Источником для установления лиц, активно участвовавших в реализации нацистской политики на оккупированных территориях, хотя и не бесспорным, могут послужить материалы Чрезвычайной Государственной Комиссии.- Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ), ф.7021, оп.93, д.3692, л.1-34.

[16] Например, Daugavpils Latviešu avīze.- 1941.- 16.jūl.

[17] Там же.- 11.sept.

[18] Данное предположение является спорным, так как, несмотря на представленные доводы, денежные знаки СССР являлись законным платежным средством, а следовательно, имели определенную привлекательность, о чем свидетельствуют допросы пособников Холокоста.- ГАРФ, ф.7021, оп.93, д.22, 68 об.

[19] Например, Daugavpils Latviešu avīze.- 1941.- 30.sept.

[20] Там же.- 27.jūl.

[22] Там же.- 1941.- 23.jūl.

[23] Исключение составляет лишь одно объявление “27 или 28 июня, когда отступили красные, спасаясь от пожара, вынесен … матрас, который увезли”.- Там же.- 1941.- 19.jūl.

[24] Например: “возобновляю работу в своей долголетней механической мастерской…” (выделено мной О.Д.).- Daugavpils Latviešu avīze.- 1941.- 26.jūl.

[25] Введенное идеологами нацизма обозначение времени существования ЛССР в период с 1940 по 1941 год. Используется также в современной латвийской историографии.

HISTORIA.LV