Казлаускене, В. Литовский язык: проблемы применения в Восточной Литве в последнее десятилетие ХХ века. Daugavpils Universitātes Humanitārās fakultātes XII Zinātnisko lasījumu materiāli. Vēsture. VI sējums, I daļa. Daugavpils: Daugavpils Universitātes izdevniecība Saule, 2003. 132 lpp.>80.-92.lpp.
____________________________________________________________________

[92.lpp.]

Язык - один из основных признаков народа (этноса). Исследование языковой ситуации важно и особенно плодотворно в таких регионах, как Восточная Литва, где население сравнительно неоднородное в национальном смысле, а поэтому - разноязычное. Цель данного исследования - определить в повседневном использовании литовского языка как государственного в сравнительно небольшой - с населением, примерно, в 3,5 миллиона - стране.

Опрос производился на территории одиннадцати районов Восточной Литвы, в том числе - в Вильнюсском районе. Но город Вильнюс не был включен в опрос из-за особого статуса (столица Литвы). Самый большой из опрошенных городов - Утена с населением 36126 жителей на начало 2000 года [1: 27]. Этот город мало отличается от других районных центров региона. Он рос как один из промышленных центров, а жители сюда переселялись из окрестных местностей. Совсем другого типа - город Висагинас, где также проводился опрос. По численности населения сопоставим с Утеной - 33653 жителя [1: 24], но по степени урбанизации - это самый “городской” город из всех, где проводился опрос, и главное - люди переселялись сюда из разных местностей бывшего Советского Союза, поэтому литовцев в этом городе очень мало. Жители города строили, а сейчас обслуживают Игналинскую атомную электростанцию (АЭС). Первый камень в строительстве этого города был заложен в 1975 году, в то время как Утена, Тракай, Швенченис известны с ХШ века, Молетай, Шальчининкай, Ширвинтос - с ХIV века, Варена, Зарасай - с ХV века, даже небольшой городок Тракайского района Лентварис известен с ХVI века. Во всех этих городах и районах проводился опрос, всего опрошено 529 лиц (1 таблица), по квоте (пол, возраст, занятие). Опрос производился осенью 1999 года.

Национальность человека, которая записывается в паспорте, не всегда совпадает с национальностью, к которой человек себя относит. В нашей анкете [81.lpp.] вопрос звучал так: “Человеком какой национальности Вы себя считаете?” Было опрошено 529 человек, из них:

347 или 58% (точнее 57,9%) считают себя литовцами,
86 или 16% (точнее 16,3%) считают себя поляками,
66 или 12% (точнее 12,5%) считают себя русскими,
24 или 5% (точнее 4,5%) представители других национальностей.

Обратим внимание на то, что указываемая человеком национальность не всегда совпадает с указываемым им же родным языком (“Какой язык Вы считаете своим родным языком?”).

62% всех опрошенных своим родным признает литовский язык, хотя литовцами по национальности себя считают 58%. С другой стороны, только 93% литовцев своим родным языком называют литовский (6% литовцев родным назвали польский, русский или другой язык, 1% на вопрос не ответили). Можно сделать вывод, что какая-то часть людей из смешанных семей (один из родителей был литовец), проживая в Литве, хочет считать себя именно литовцами. Это укрепляет нацию, давая надежду, что сравнительно немногочисленный литовский народ не скоро будет стерт с лица земли. Противоположные мысли вызывает факт, что часть поляков (3%), русских (2%) и представителей других национальностей (4%), для которых родным языком был литовский, сейчас себя литовцами уже не считает.

Польский язык является родным для 79% поляков, что говорит о более низком уровне их самоидентификации со своей нацией по сравнению с литовцами. В нашем опросе 3% поляков своим родным языком назвали литовский, 7% - русский, еще 5% - другие языки, т.е. около 15%, или каждый седьмой взрослый поляк, не считает польский язык своим родным языком.

Русские, как и литовцы, в подавляющем большинстве - 94% - своим родным языком считают русский язык, только 2% признают родным литовский язык - и 2% польский. Можно предположить, что это местные русские, т.е., те которые здесь проживали до Второй мировой войны, до советской оккупации.

Зато очень большая часть - 38% - представителей других национальностей своим родным языком считает русский, и меньше половины - 46% - другие языки (за исключением русского, литовского, польского). Надо отметить, [82.lpp.] что приведенное соотношение выражает лишь общую тенденцию, ибо число респондентов, отметивших “другой родной язык” было сравнительно небольшим.

Продолжая сопоставление родного языка с этническим происхождением, по данным нашего исследования можно проследить, насколько родной язык наших респондентов совпадает с родным языком (или языками) их родителей.

Почти у всех респондентов (96%), своим родным назвавших литовский язык, литовский язык был родным языком отца. Этого нельзя отметить даже у респондентов, называвших родным языком русский (только 85% из них унаследовали родной язык отца) или польский язык (только 70% унаследовали родной язык отца), и тем более про иноязычных.

Почти все респонденты, своим родным называвшие литовский, унаследовали и язык матери (97%).У русских привязанность к языку матери (93%) сильнее, чем привязанность к языку отца. Респонденты, своим родным языком назвавшие польский, почти в одинаковой пропорции унаследовали родной язык матери (73%) и родной язык отца. Литовский считают родным примерно одинаковое количество потомков польскоязычных матерей (15%) и отцов (17%). Русский язык как родной указали одинаковое количество - 7% - респондентов - детей польскоязычных отцов и матерей.

[83.lpp.]

У иноязычных только третья часть (35%), возможно, сохранят родной язык отца, а каждый второй (52%) переходит на русский (42%) или польский (10%). В качестве родного язык матери, возможно, сохраняет половина (50%) иноязычных, а каждый третий (36%) своим родным уже считает русский (27%) или польский (9%).

Анализируя связь “домашнего языка” с языком, который этот же респондент назвал родным, видим, что родным литовский язык назвали почти все те (96%), кто дома обычно разговаривает по-литовски. Есть и двуязычные семьи. 4% опрошенных, которые родным называли литовский язык, дома разговаривают не только по-литовски. Литовский могли назвать родным и некоторые респонденты, которые дома разговаривают только по-польски (4% от говорящих дома по-польски) или только по-русски (3% от говорящих дома по-русски). В этом проявляется сужение ареала использования литовского языка в Восточной Литве, и тем самым - во всей Литве.

Большинство из говорящих дома по-польски своим родным языком назвали тоже польский (84%). Польский является родным языком для некоторых респондентов, говорящих дома только по-литовски (2%) или только по-русски (7%). Эти данные свидетельствуют о том, что польскоязычные респонденты в Восточной Литве до сих пор чаще переходят на русский, чем на литовский язык, хотя литовский уже десять лет является государственным языком [2: 7]. Возможно, так происходит потому, что польский язык ближе к русскому: оба принадлежат к группе славянских языков, в то время как литовский к другой языковой группе - балтийской.

Говорящие дома по-русски реже, чем поляки, своим родным называют русский язык (только 79%). Говорящие дома по-русски своим родным называли и литовский (3%), и польский (7%), и другой нерусский (9%) язык. Несомненно, что в г. Висагинас переселилось много смешанных семей из бывшего Советского Союза. Но в том, что на русский язык переходят литовскоязычные или польскоязычные респонденты, видны последствия политики советизации и русификации общества.

[84.lpp.]

В Восточной Литве говорящие дома по-литовски заняли лишь 59% в общей выборке (три респондента из пяти), что отличает этот край от общего языкового положения в Литве (четыре из пяти). Город Висагинас сильно увеличил долю говорящих дома по-русски - до 17% (+3% двуязычных).

Анализируя сравнительные данные, видим, что самые сильные позиции у литовской номинации, когда речь идет о родном языке; у польской, когда речь идет о родном языке родителей; у русской, когда речь идет о домашнем языке. Когда первые позиции занимает домашний язык (в нашем случае - русский), можно предположить, что позиции этой номинации усиливаетюся. Когда доминирует родной язык (в нашем случае - литовский), номинация слабеет, но не так сильно, как при доминировании родного языка родителей (в нашем случае - польского).

Был задан вопрос: “Если Ваши дети учатся, какую школу (класс, группу) они посещают?” Разумеется, не все респонденты имели детей школьного возраста, [85.lpp.] поэтому на вопрос не ответила третья часть (31%). Из тех, кто ответили (7 таблица), литовскоязычные школы посещали большинство детей респондентов (71%), каждый десятый (11%) посещал польскоязычную, каждый шестой (17%) - русскоязычную школу.

Никто из назвавших родным литовский язык не указал, что посещает польскую школу, и никто из назвавших родным польский язык не отметил, что посещает литовскую школу. Видимо, этих школ достаточно, а родители не хотят, чтобы их дети отказались от родного языка. Те же, которые родным назвали русский язык, более склонны перейти на литовский (17% указали, что их дети посещают литовские школы), но большинство (80%) остаются приверженцами своего языка. Нет оснований полагать, что в Литве не хватает русскоязычных школ, еще недавно это были приоритетные школы, которые по-прежнему имеют широкую сеть и сильный педагогический контингент.

Респонденты, не ответившие на вопрос о родном языке (8%) не были включены в процентное исчисление в 7 таблице, поскольку эти показатели мало бы изменили ее данные. Из-за малого числа респондентов, назвавших родным другой язык (не литовский, не польский, не русский), нельзя процентуально показать приоритеты в выборе школы с тем или иным языком обучения; можно лишь отметить, что на первом месте - литовскоязычные школы, на втором русскоязычные, а на последнем - польскоязычные.

Выбор школы с тем или иным языком обучения для детей респондента меньше связан с домашним языком, чем с родным (см. таблицы 7 и 8 соответственно). Дети, которые дома обычно разговаривают по-польски, довольно часто - почти каждый третий (30%) - посещают школы с литовским языком обучения. Дети тех респондентов, которые дома чаще всего разговаривают по-русски, почти никогда не выбирают польскоязычные школы. Дети, домашний [86.lpp.] язык которых двойной - литовский и другой, русский и другой, но не литовский, - показывают тенденцию выбора литовскоязычных школ.

К ситуации с домашним языком близка и ситуация с национальностью респондентов (9 таблица), - одна треть поляков (31%) выбирают для детей литовскоязычную школу, каждый шестой русский (16%) - также выбирают школу с литовским языком обучения. Но поляки чаще (12%), разговаривающие дома по-русски (7%), выбирают русскоязычную школу. Представители других национальностей также чаще ориентируются на русскоязычную школу.

На выбор домашнего языка, несомненно, влияют и смешанные браки. Отношение к смешанным бракам определяется не только мнением, сформированным воспитанием, но и влиянием, которое оказывает этнически однородная или разнородная среда.

В нашем исследовании задавался вопрос: “Если Ваш сын или дочь, брат или сестра хотел бы жениться, выйти замуж за человека другой расы, другой национальности, другой веры, или гражданина другого государства, испугало ли бы это Вас?” Оказалось, что для респондентов самыми неприемлемыми являются браки с человеком другой расы (почти две трети респондентов опасались бы такого брака). На втором месте - страх перед человеком другой веры (опасался бы каждый второй). Страх перед человеком другой национальности получает третий ранг (опасались бы двое из пяти). На последнем месте остаются страхи перед гражданами других государств. Проанализируем страх перед человеком другой национальности, ибо с ним скорее всего может быть связан страх потерять свой родной язык.

[87.lpp.]

Исследование показало (10 таблица), что каждый шестой респондент (16%) на такой брак смотрел бы с боязнью. Учитывая и тех, которые на такой брак смотрели бы с осторожностью (24%), видим, что двое из пяти респондентов (40 % смешанные браки не одобрили бы. Тех, которых обрадовал бы брак родственника с представителем другой национальности, было совсем немного (6%), но, прибавив их к числу тех, которые на такой брак смотрели бы, хотя и без радости, но и без боязни, имеем почти половину жителей Восточной Литвы (48%). Каждый восьмой (12%) респондент на этот вопрос не ответил.

Самую большую толерантность к смешанным бракам проявляют люди других национальностей (не литовцы, не поляки, не русские) - по данным нашего опроса, из них не было бы таких, которые к такому браку отнеслись бы однозначно отрицательно, хотя определенный страх присущ и им: каждый шестой побаивался бы брака с человеком другой национальности. На втором месте по степени толерантности оказались - русские (4% респондентов отнеслись к этому негативно, еще 18% частично негативно). На третьем месте - поляки (соответственно 8% и 29%). Литовцы проявляют наименьшую толерантность (соответственно 22% и 25%).

Обратившись к процентной поляризации отношений к смешанным бракам (11 таблица), видим, что в Восточной Литве больше половины литовцев (53%) с опасением приняли бы в свою семью человека другой национальности. Поляки тоже довольно осторожны (43% не проявляют большой толерантности). Почти каждый четвертый русский (23%) и почти каждый пятый респондент другой национальности (19%) испытывают такую же боязнь, хотя большинство русских и представителей других национальностей и других (за исключением литовцев и поляков) когда-то переселились в незнакомую для них Литву, и смешанные браки (в чужом краю) были для их детей очень вероятны.

[88.lpp.]

Конечно, эта боязнь может быть вызвана различными причинами. Нас же интересует возможная языковая смена, если в семью входит человек другой национальности. Вопрос формулировался так: “Если Вас пугал бы смешанный брак близкого человека, то какое обстоятельство пугало больше всего?”

Больше всего респондентов пугали бы обычаи чужих стран, на втором месте - расстояния (молодые могут уехать в далекий, незнакомый край), на третьем - чужая вера, и только на четвертом - чужой язык (то, что внуки, возможно будут говорить на другом языке). Можем рассуждать и так: Восточная Литва с давних времен многонациональна, каждый ребенок здесь знает не только родной, но и еще один или два языка.

Опрос свидетельствует, что каждого четвертого (24%) пугала бы возможность того, что внуки будут говорить на другом языке, но больше всего это пугало бы литовцев (30%). Поляки и русские к этому относились бы примерно одинаково (испытывали бы боязнь, соответственно, 14% и 12%), и почти совсем на это не обращали бы внимания представители других национальностей, проживающие в Восточной Литве. На вопрос не ответила треть респондентов (31%). Можно предположить, что это те, которых не пугал бы смешанный брак близкого родственника.

[89.lpp.]

Сравнивая процентную поляризацию, видим (13 таблица), что языковые проблемы для людей довольно важны: 71% всех респондентов этому аспекту придает отрицательное значение. Меньше всех боятся изменения языка русские - только каждый третий (34%), возможно, потому, что они надеются на будущее доминирование русского языка как языка многочисленного народа.

И последний аспект, на который хочется обратить внимание, - это возможность через язык приобщаться к повседневной жизни той страны, в которой проживают респонденты. В Литве средства массовой коммуникации в большинстве своем используют литовский язык; на других языках меньше изданий, равно как и радио- и телепередач.

Литовские газеты и журналы (14 таблица) читают почти все респонденты, для которых родным языком является литовский (97%, часто - 85%), четверо из пяти, для кого родным языком является польский (81%, часто - 60%), трое из четырех, для которых родным языком является русский (75%, часто - 28%).

Аналогичная ситуация и с прослушиванием передач литовского радио, только респонденты, которые родным языком назвали польский, литовское радио слушают почти все, также как и литовцы, часто - 73%.

[90.lpp.]

Литовское телевидение также смотрит тоже довольно много респондентов. Но число русских и представителей других национальностей, по сравнению числом респондентов читающих газеты и журналы, слушающих литовское радио, здесь явно уменьшается; не смотрит каждый третий (65% смотрят).

Само собой разумеется, респонденты, в качестве родного указавшие литовский язык, читают, слушают и смотрят литовские информационные каналы. Почти все респонденты показывают свое отношение к средствам массовой коммуникации - не читающих никаких периодических изданий почти нет (15 таблица). Нет и таких респондентов, которые совсем бы не слушали радио. Однако, газеты и журналы совсем не читают 10% рускоязычных респондентов, 6% польскоязычных респондентов, 6% респондентов, назвавшие родными другие языки. Телевидение не смотрит 19% русскоязычных респондентов, 6% польскоязычных респондентов, 11% респондентов, назвавшие родными другие языки. Трудно сказать, почему существует такая разница по сравнению с литовскоязычными респондентами. Допустим, что эти люди не понимат по-литовски, но в этой части Литвы можно слушать польское, белорусское, российское радио, даже смотреть телевидение этих стран.

Только нелитовское радио слушает 5% поляков, 8% русских, 8% всех нелитовскоязычных. Только нелитовское телевидение смотрят 5% нелитовскоязычных респондентов. Это означает, что эти люди меньше других приобщаются к литовской культуре, литовскому менталитету.

[91.lpp.]

Позиции литовской номинации в Восточной Литве довольно сильные, несмотря на то, что этот край, как и вся Большая Литва, в XIX веке русифицировалась царской администрацией, а в 1864-1904 годах здесь даже было запрещено пользоваться литовским печатным языком. В 1922-1939 годах этот край подвергся польской оккупации, а с 1940 по 1990 гг., во время советской оккупации, принимал больше русских, чем остальная Литва.

“Очень важно с самого начала отделить агрессивную неохоту слушать другой язык и человека другой культуры от тех случаев, когда основной причиной конфликтов является незнание, непонимание, стагнация, своего рода духовная бесчувственность как остаток прошлой эпохи”, - писал знаменитый русский языковед Владимир Топоров на заре независимости Литвы [3: 195]. Это было важно для того, чтобы утвердился государственный статус литовского языка, ибо “основное и единственное место, где литовский язык есть основной, - это Литва, и только здесь литовский язык может быть спасен и приумножен” писал В.Топоров [3: 196]. Эти мысли остаются актуальными до сих пор. Агрессивность, а не разные языки, мешает людям жить мирно.

Сохранять свой язык, свою этническую идентичность людям помогает национализм, который в последнее время так подробно исследовал и положительно оценил Антони Д. Смит. Слово “национализм” он выводит от слов “natio” и “nation”, где “natio” более связано с этникой, воспринимается как этническая и культурная единица, а “nation” - термин более подходящий для крупных этнических групп, народов. Для любого народа национализм означает [92.lpp.] естественную преемственность непрерывной традиции, более того, это - идеология, без которой в критические моменты не обойтись; все идеологии, которые не опирались на национализм, проигрывали. Чувство своего народа - не только сохраняет идеалы, но и заставляет ради них жертвовать собой. “Народ становится своеобразным современным идеалом, с которым связываются своеобразные современные цели подлинности, самореализации, автономности, политического участия и принадлежности (общности), которые, как видно, появляются именно тогда, когда не хватает условий для их осуществления” [4: 215].

Литовский язык в Литве и есть часть подлинности, самореализации, автономности, участия (политического) и принадлежности (общности), которая помогает жителям Литвы приобщаться к современным идеалам, вносить свой полноценный вклад в современную жизнь.

Литература

1.      Lietuvos statistikos metraštis 2000.– Vilnius: Statistikos departamentas, 2000.

2.      Lietuvos Respublikos valstybinė kalba. Teisės aktų rinkinys.– Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 1997.

3.      Toporovas V. Kalba – ne dovana, bet teisė // Tautinis mentalitetas. Istoriosofiniai apmąstymai / Ats. red. R. Grigas.– Vilnius: Mintis, 1989.

4.      Smith A. D. Nacionalizmas dvidešimtajame amžiuje.– Vilnius: Pradai, 1994.